Из воспоминаний командира Лейб-гвардии 2-го стрелкового Царскосельского полка (с 22 января 1915 г. по 2 июня 1916 г.) и начальника Штаба Гвардейской стрелковой дивизии (с 11 сентября 1916 по 18 февраля 1917 г.) генерал-майора Эдуарда Александровича Верцинского:
«С боями под "Квадратным лесом"* связано еще следующее воспоминание из жизни полка.
* На Владимиро-Волынском направлении, у д. Войнин (Юго-Западный фронт, осень 1916 г.). - С. Ц.
Был в команде разведчиков унтер-офицер Степан Богачов. Находился он в полку с первого года войны, отличался выдающейся расторопностью, безукоризненной исправностью по службе и большой личной храбростью. Имел за боевыя отличия в полку несколько георгиевских крестов. Когда в 1915 году потребовалось командировать в Царское Село, в Царский питомник собак, несколько стрелков для обучения в дрессировке полковых собак для военных целей, то за старшего пал выбор на Степана Богачова, как на исключительно надежнаго и добросовестнаго стрелка.
В одном из боев под "Квадратным лесом" унтер-офицер команды разведчиков полка Богачов был ранен осколком ручной гранаты в голову. Падая и обливаясь кровью, он обращается к начальнику команды разведчиков, находившемуся рядом, с возгласом: "Простите, Ваше Высокоблагородие, я не Степан Богачов, а Василий Богачов! Я — беглый каторжник!"
Оказалось что он действительно был сослан на каторжные работы за убийство во время драки, как он объяснял, защищая брата. Когда началась война, то он с каторги бежал, после долгих мытарств добрался к себе домой в одну из северных губерний, где переночевал всего одну ночь, взял у отца его паспорт на имя Степана Богачова, подчистил и соответственно изменил в паспорте год рождения, уехал с этим паспортом на фронт и поступил добровольцем л.-гв. во 2 стрелковый Царскосельский полк, где своей примерной службой заслужил общее уважение и любовь.
Беглого каторжника в сущности мы обязаны были немедленно арестовать, но в виду его безупречной службы в полку он был эвакуирован с ранеными общим порядком с указанием — никому о прошлом не говорить и немедленно сообщить в полк, в какое санитарное учреждение он будет эвакуирован. Все же пришлось донести об этом по команде, возбудив одновременно ходатайство перед Его Императорским Величеством о помиловании унтер-офицера Богачова за боевые заслуги.
27-го октября я уехал в кратковременный отпуск в Петроград. Этим я воспользовался, чтобы подать докладные записки о Богачове инспектору пехоты, Великому Князю Павлу Александровичу, и Шефу полка, Великому Князю Дмитрию Павловичу, прося их ходатайства за него. Боясь что Богачова могут арестовать, как беглого каторжника, я розыскал его в Петрограде в одном из лазаретов, ободрил его, обещал наше полное заступничество и в случае каких-либо осложнений велел немедленно звонить мне по телефону.
22-го ноября, представляясь Государю Императору в ставке, я доложил Его Величеству о случае с унтер-офицером Богачовым и получил обещание о его полном помиловании.
Вскоре после того было получено в полку повеление о Высочайшем помиловании унтер-офицера Богачова, который, поправившись от ранения, снова вернулся в полк».
(Верцинский Э. А. Из мировой войны. Боевые записи и воспоминания командира полка и офицера Генерального Штаба за 1914-1917 годы. — Таллин-Ревель, 1931).
Journal information