Но посвятил себя он все-таки математике. «Особой виртуозности Кэрролл достиг в составлении (и решении) сложных логических задач, способных поставить в тупик не только неискушенного человека, но даже современную ЭВМ» (Льюис Кэрролл. История с узелками. Пер. с англ. Ю. Данилова. Под ред. Я. А. Смородинского. Предисловие Ю. Данилова и Я. Смородинского. М., 1973).
Страдая от заикания и робости, он всю жизнь старательно избегал знакомств. В Оксфорде доктор Доджсон вел одинокий и строго упорядоченный образ жизни: утром читал лекции — ровным, механическим голосом; после полудня подкреплял силы скромным ланчем (печенье, запиваемое несколькими глотками хереса) и снова отдавался занятиям в университете; перед обедом совершал дальнюю прогулку (даже в преклонном возрасте он выхаживал по 17-18 миль в день,); обедал за преподавательским столом в колледже и уединялся в рабочем кабинете до позднего вечера.
В университете он слыл педантом, хотя, по мнению его биографов, он был только эксцентриком, чудаком (H.M. Демурова. Алиса в Стране чудес и в Зазеркалье).
Так, доктор Доджсон писал множество писем. Для того чтобы не запутаться в корреспонденции, он завел специальный журнал, в котором отмечал все посланные и полученные им письма, разработав сложную систему прямых и обратных ссылок. Впоследствии он описал эту систему в брошюре с необычным названием: «Восемь-девять мудрых слов о том, как писать письма». Перед тем, как сесть за письмо, он тщательно выбирал лист бумаги, подыскивая такой формат, чтобы исписать его полностью, и аккуратно заполнял его, строчку за строчкой, своим каллиграфическим почерком. За 37 лет он отправил 98.721 письмо.
На здоровье доктор Доджсон не жаловался, но страдал бессонницей. По ночам, ворочаясь без сна в постели, он придумывал «полуночные задачи» — алгебраические и геометрические головоломки, — и это занятие постепенно погружало его в сон.
А вот что подвигло его к литературному творчеству, остается неизвестным. Дневник Льюиса Кэрролла меньше всего напоминает летопись души. В нем есть мельчайшие подробности повседневной жизни писателя, но о вещах глубоко потаенных — ни слова.
Journal information