На острове Сан-Микеле турист — не частый гость, хотя остров расположен в пределах видимости — от Венеции его отделяет не более полукилометра. В древности здесь был монастырь архангела Михаила, а в 1807 году появилось Cimitero — засаженное кипарисами городское кладбище, которое в 1870-х годах обнесли красной кирпичной стеной. Теперь это самый известный в мире "остров мёртвых". Русским он интересен потому, что именно здесь покоится прах нескольких людей, наших соотечественников, чьи имена дороги русской и мировой культуре.
Итак, еще раз условия задачи. Это — сценка со знаменитой вазы Дуриса (V в. до н.э.), изображающая занятия в мусической школе. Один из взрослых мужчин — раб. Древние греки узнавали его по характерной детали. Так который из трёх, и главное, какая отличительная черта присуща рабам, по…
В начале XIX века в Иркутске губернаторствовал Николай Иванович Трескин (1763-1842), прозванный вторым Аракчеевым. Выходец из священнической семьи, он не был ни зол, ни жесток, но строг и требователен — необыкновенно.
Он так усовершенствовал полицию, что во всей Иркутской губернии не было ни грабежей, ни воровства. Дороги и мосты содержались в превосходном состоянии, крестьяне были зажиточны. За три года Трескин перестроил и вычистил весь Иркутск.
Правда, эти успехи были достигнуты внедрением суровой казарменной дисциплины. Трескин работал с раннего утра и до глубокой ночи, вникая во все мелочи. Не знали, когда губернатор спит: его можно было встретить во всякое время дня и ночи, в самых неожиданных местах. Подобно халифу Гаруну-аль-Рашиду, Трескин гулял в простом платье, замечая все, вплоть до того, хороши ли калачи и гороховый кисель на базаре.
Трескин и держал себя со всеми как восточный властитель, заставляя даже вице-губернатора подавать ему шубу. По праздникам Трескин дозволял дамам целовать свою руку. Из мужчин допускались к руке только старшие чины и купцы первой гильдии. Местный архиерей говорил торжественные проповеди не иначе, как с распоряжения губернатора.
Ежедневные официальные приемы у Трескина происходили в девять часов утра. Тишина была полная. У стены на раз навсегда назначенных местах стояли чиновники с бумагами, не смея пошевелить ногой или кашлянуть. И вот, словно мраморная статуя Командора, появлялся губернатор. На нем был белый как снег колпак, из-под которого свисали длинные волосы, белая рубашка со стоячим воротником без галстука, подпоясанный белым кушаком белоснежный халат, из-под которого виднелись чулки и мягкие туфли без задков. Он не шел, а плыл, скользя туфлями.
