Конец княжения Олега описан в знаменитой летописной новелле, помеченной 912 г.: «И жил Олег в мире со всеми странами, княжа в Киеве. И приспела осень, и вспомнил Олег о своем коне, которого когда-то поставил кормить, решив никогда не садиться на него. Ведь однажды он спросил волхвов и кудесников: «От чего я умру?» И сказал ему кудесник один: «Княже! Есть у тебя любимый конь, на котором ты ездишь, – от него ты и умрешь». Запали эти слова в душу Олегу, и сказал он: «Никогда не сяду на него и не увижу больше». И повелел кормить его и не водить к нему, и так прожил несколько лет, не видя его, пока не пошел на греков. И после его возвращения в Киев (по летописи в 907 г. – С. Ц.) прошло еще четыре года, и пошло пятое лето, когда вспомнил он о своем коне, и призвал старшего конюха, и сказал: «Где мой конь, которого я приказал кормить и беречь?» Тот ему ответил: «Умер». Олег же усмехнулся и укорил того кудесника: «Неправду говорят волхвы, но все их слова есть ложь: вот конь мой умер, а я жив». И приказал оседлать коня: «Да увижу кости его». И приехал на то место, где лежали его голые кости и голый череп, и сошел с коня, и посмеялся, сказав: «От этого ли черепа смерть мне принять?» И ступил ногою на череп; и выползла из черепа змея, и ужалила его в ногу. И от этого заболел и умер он. И плакали все люди плачем великим, и отнесли и погребли его на горе, называемой Щековица; есть его могила и до сего дня, слывет могилой Олеговой».
Впрочем, уже в XIII в. новгородский летописец не согласился с киевской версией смерти Олега. Вещий князь, по его словам, собирался для чего-то посетить Новгородскую землю. Отправившись из Киева на север, он добрался до Ладоги. «Другие же сказают», продолжает летописец, что Олег отправился «за море», где его «уклюну змея в ногу, и с того умре». Похоронили его будто бы в Ладоге.
Сообщение Новгородской I летописи, вероятно, зафиксировало тот момент, когда «русское» сказание о смерти Олега начало усваиваться на скандинавском севере в виде истории о норвежце Одде Стреле. Согласно Орварроддсаге Одд родился на юге Норвегии в Беруриоде и был отдан на воспитание к местному бонду. Однажды, в возрасте двенадцати лет, он услышал предсказание прорицательницы, что ему суждено объездить много стран, стать знатным и знаменитым, но умереть у себя на родине, в Беруриоде, от своего любимого коня Факси. Наутро Одд убил жеребца и надежно упрятал его труп под курганом из камней и глины, заметив: «Я думаю, что это будет работа троллей, если Факси выйдет оттуда». Затем он отправился в чужие страны за счастьем викинга. Претерпев множество невероятных приключений, он в конце концов обосновался в Хуноланде, где женился на дочери здешнего короля и унаследовал его престол. На старости лет Одд не утерпел и посетил родной Беруриод. Тут-то его и настигла судьба: притаившаяся в конском черепе змея нанесла ему смертельный укус.
Возможно, что в XIII в. личности Олега и Одда если не отождествлялись, то по крайней мере сближались, о чем свидетельствует приписанное Олегу намерение поехать «за море». Но очевидно, что это два разных лица. Единственная ниточка, способная привязать Одда к русской истории, – его царствование в Хуноланде, принимаемом за Среднее Поднепровье, – легко обрывается, если вспомнить, что термин «гунны» в раннесредневековой литературе чаще всего относится к населению Южной Прибалтики и Фрисландии. К тому же хронологические рамки его биографии (смерть Одда приурочена к 988 г. См.: Тиандер К. Поездки скандинавов в Белое море. СПб., 1906. С. 265) не позволяют ему ни породниться с киевскими князьями, ни тем более заместить Олега на киевском столе.
Сюжетно-стилистические особенности Орварроддсаги также свидетельствуют о ее вторичности по отношению к летописному сказанию о смерти Олега. К реальной жизни Одда она примешивает сильно выраженный сказочный элемент. Подкупающие бытовые подробности выступают на первый план только в двух местах – в начале саги (детство Одда и захоронение им коня) и в ее конце (возвращение в Беруриод и смерть от укуса). Но их натуралистичность обманчива. В действительности здесь имеет место литературное обыгрывание некоторых мотивов, связанных с языческим культом коня. В Скандинавии конь почитался в качестве животного, посвященного богу Одину, и, в частности, являлся проводником в потусторонний мир (так, герой Хермод въехал в царство мертвых на восьминогом коне Одина Слейпнире). Но его свойства хтонического существа представляли опасность для живущих – отсюда и предсказание ведьмы. Поэтому сцена захоронения коня в Орварроддсаге носит характер ритуально-магического действа. Завалив конскую могилу камнями, Одд попытался обезвредить злой дух, обитавший в животном (славяне вбивали в могилу злого мертвеца осиновый кол; у скандинавов лучшим способом борьбы с вредоносными мертвяками признавалось нагромождение на их могиле груды камней).
В итоге сравнительное исследование сюжетов об Одде и об Олеге показывает, что древнерусский вариант предания в большей степени имеет отношение к истории, а скандинавский – к фольклору. Киевский летописец просто передает старое дружинное сказание об Олеге, осмысленное в категориях языческого понятия судьбы (конь умирает естественной смертью и раньше хозяина, что дает повод Олегу посмеяться над предсказанной ему гибелью), тогда как рассказчик саги в будто бы бесхитростном повествовании умещает целую энциклопедию суеверий своего времени. В первом случае перед нами жизнь, ставшая частью предания, во втором – литературный прием. Думаю, что подлинность на стороне простоты.
Итак, еще раз условия задачи. Это — сценка со знаменитой вазы Дуриса (V в. до н.э.), изображающая занятия в мусической школе. Один из взрослых мужчин — раб. Древние греки узнавали его по характерной детали. Так который из трёх, и главное, какая отличительная черта присуща рабам, по…
