Род Рахманиновых, согласно семейным преданиям, ведёт своё начало от молдавского господаря Стефана III Великого (ок.1433 — 1504). Его внук боярин Рахманин, служивший уже московским государям, получил своё прозвище по названию мифического народа в средневековых русских сказаниях — рахманов (блаженных, от инд. «брахман»; впрочем, «рахманом» на Руси называли и лентяя).
Сергей Васильевич Рахманинов родился 1 апреля 1873 года в родовой усадьбе Семеново Старорусского уезда Новгородской губернии.
Его музыкальный гений развивался поистине моцартовскими темпами. Интерес к музыке пробудился у мальчика в четыре года, а в девять лет Сережа поступил на фортепианное отделение Санкт-Петербургской консерватории. 13-летним отроком был представлен Чайковскому, который позже принял большое участие в судьбе молодого музыканта. В возрасте 19-ти лет Рахманинов окончил консерваторию с большой золотой медалью (по композиции), получил место преподавателя фортепиано в московском Мариинском женском училище; в 24 — стал дирижером русской частной оперы Саввы Мамонтова.
Но затем наступил срыв. Его новаторские Первая симфония и Первый концерт на премьерах прошли неудачно, что послужило причиной серьезной нервной болезни. В течение нескольких лет Рахманинов не мог сочинять, и лишь помощь опытного психиатра помогла ему выйти из болезненного состояния.
В 1901 году он закончил свой Второй фортепианный концерт. Успешная премьера восстановила веру музыканта в свои силы, и он принял приглашение занять место дирижера в московском Большом театре. После двух сезонов отправился в путешествие по Европе и Америке. Это турне принесло ему мировую славу.
Вскоре после революции 1917 года Рахманинов покинул Россию. Местом постоянного жительства избрал США, много гастролировал в Америке и в Европе и вскоре был признан как один из величайших пианистов своей эпохи. Последние двадцать пять лет жизни он ничего не сочинял, а лишь выступал с концертами и записывал пластинки.
В годы Второй мировой войны Рахманинов дал в США несколько концертов, весь денежный сбор от которых направил в Фонд обороны СССР со словами: «От одного из русских посильная помощь русскому народу в его борьбе с врагом. Хочу верить, верю в полную победу».
До Победы он, увы, не дожил. Великий русский музыкант умер в Беверли-хилз (штат Калифорния) 28 марта 1943 года.
***
Рахманинов обладал невероятно большим размахом пальцев — мог сразу охватить двенадцать белых клавиш! А левой рукой Рахманинов свободно брал аккорд до ми-бемоль соль до соль!
Кисти его рук были просто огромными, но при этом изумительно красивыми, цвета слоновой кости, без вздувшихся вен, как у многих концертирующих пианистов, и без узлов на пальцах.
В конце жизни кнопки на ботинках Рахманинова (а он любил именно ботинки на кнопках), застегивала только жена, чтобы перед концертом, не дай бог, не был поврежден ноготь на пальце...
С Шаляпиным
***
Когда молодой Рахманинов вместе со своим другом Шаляпиным впервые появился у Л.Н. Толстого, у юноши от волнения дрожали колени. Шаляпин спел рахманиновскую песню «Судьба», затем композитор исполнил несколько своих произведений. Все слушатели были восхищены, грянули восторженные аплодисменты. Вдруг, словно по команде, все замерли, повернув головы в сторону Толстого, который выглядел мрачным и недовольным. Толстой не аплодировал. Перешли к чаю. Через какое-то время Толстой подходит к Рахманинову и возбужденно говорит:
— Я все-таки должен вам сказать, как мне все это не нравится! Бетховен — это вздор! Пушкин, Лермонтов — тоже!
Стоявшая рядом Софья Андреевна дотронулась до плеча композитора и прошептала:
— Не обращайте внимания, пожалуйста. И не противоречьте, Левочка не должен волноваться, это ему очень вредно.
Через какое-то время Толстой снова подходит к Рахманинову:
— Извините меня, пожалуйста, я старик. Я не хотел обидеть вас.
— Как я могу обижаться за себя, если не обиделся за Бетховена? — вздохнул Рахманинов, и с той поры ноги его не было у Толстого.
***На репетиции первой оперы Сергея Рахманинова «Алеко» к двадцатилетнему, еще никому не известному, автору подошел Чайковский и смущенно спросил:
— Я только что закончил двухактную оперу «Иоланта», которая недостаточно длинна, чтобы занять целый вечер. Вы не будете возражать, если она будет исполняться вместе с вашей оперой?
Потрясенный и счастливый Рахманинов не смог ответить и молчал, будто воды в рот набрал.
— Но если вы против... — начал Чайковский, не зная, как истолковать молчание молодого композитора.
— Он просто потерял дар речи, Петр Ильич, — подсказал кто-то.
Рахманинов в подтверждение усиленно закивал головой.
— Но я так и не понял, — засмеялся Чайковский, — против вы или нет. Если не можете говорить, то хоть подмигните...
Рахманинов так и сделал.
— Благодарю вас, кокетливый молодой человек, за оказанную мне честь, — совсем развеселился Петр Ильич.
***
— Маэстро, — спросила как-то начинающая пианистка у Рахманинова, — правда ли, что пианистом нужно родиться?
— Сущая правда, сударыня, — улыбнулся Рахманинов — не родившись, невозможно играть на рояле.
Ноктюрн Шопена в исполнении Рахманинова
***
Однажды в «Карнеги-холл» Рахманинов исполнял сонату Франка вместе с выдающимся скрипачом Крейслером. Тот по своему обыкновению играл без нот и... вдруг память подвела его уже в первой части! Крейслер подвинулся к пианисту и заглянул в ноты, пытаясь найти тот такт, где он мог бы «поймать» партнера.
— Где мы находимся?! Где мы находимся?! — отчаянно зашептал скрипач.
— В «Карнеги-холл», — невозмутимо отозвался Рахманинов.
***
Как-то раз некий въедливый и не слишком грамотный интервьюер задал Сергею Васильевичу «умный» вопрос: что самое главное в искусстве?
Рахманинов пожал плечами и ответил:
— Если бы в искусстве имелось нечто самое главное, все было бы довольно просто. Но в том-то и дело, молодой человек, что самое главное в искусстве — это то, что в нем нет и не может быть чего-то одного самого главного...
***
Какой-то французской пианистке очень хотелось, чтобы ее прослушал Рахманинов. Наконец ей это удалось, и, явившись в его парижскую квартиру, она сыграла ему труднейший этюд Шопена без единой ошибки. Рахманинов внимательно выслушал исполнительницу, затем недовольно поднялся из кресла и произнес:
— Ради Бога, хотя бы одну ошибку! Когда пианистка ушла, он пояснил:
— Это нечеловеческое исполнение, это же пианола какая-то, надо бы хотя бы раз ошибиться... было бы о чем поговорить. А так — хорошая пианола, — и, вздохнув, он безнадежно махнул рукой.
***
Когда Рахманинов прибыл в Америку, один музыкальный критик удивленно спросил:
— Почему маэстро так скромно одевается?
— Меня все равно здесь никто не знает, — ответил Рахманинов.
Со временем композитор разбогател, но ничуть не изменил своих привычек. И когда тот же критик вновь задал ему вопрос: почему, несмотря на успех, маэстро не изменил своих пристрастий в одежде, Рахманинов пожал плечами:
— Зачем, ведь меня и так все знают.
***
Периоды творческих сомнений у Рахманинова случались обычно не после провалов, а наоборот, после особенно удачных концертов, и переживал он их мучительно.
Однажды, закончив выступление под бурный восторг публики, Рахманинов заперся в гримерке и долго никому не открывал. Когда дверь наконец-то отворилась, он никому не дал сказать и слова:
— Не говорите, ничего не говорите... Я сам знаю, что я не музыкант, а сапожник!..
***
Рахманинов не боялся резать правду-матку, даже в ущерб самому себе. Как-то в Швейцарии пианист Иосиф Левин пришел к нему и попросил совета:
— Сергей Васильевич, подскажите, как мне играть Первый концерт Бетховена, я его никогда не играл.
Но всемирно знаменитый композитор и пианист только развел руками:
— Какой совет я могу вам дать?... Вы его никогда не играли, а я его никогда слыхом не слыхивал...
***
Рахманинов всегда прислушивался к аудитории в зале, и больше всего не любил, когда в зале кашляли. Известен случай, когда во время исполнения своих новых Вариаций на тему Корелли, Рахманинов зорко следил за тем, как часто в зале кашляли. Если кашель усиливался, то следующую вариацию он просто пропускал, если же было тихо, то играл по порядку.
***
В книге Николая Слонимского «Музыкальные анекдоты» есть фрагмент, где он изображает впечатление Рахманинова от прослушивания «Жар-птицы» Стравинского:
«Я помню, что когда мы слушали торжественный, триумфальный финал Жар-птицы, в глазах Рахманинова я увидел слезы. Он воскликнул: "Боже, какое гениальное произведение. В нем настоящая Русь". А когда ему рассказали, что Стравинский любит мед, он купил большую банку меда и сам отвез её Стравинскому домой».
***
Рахманинов часто повторял, что в нем восемьдесят пять процентов музыканта...
— А на что приходятся остальные пятнадцать? — спрашивали его.
— Ну, видите ли, я еще немножко и человек...
***
Мелодия популярной песни «All by myself», появившейся в 1975 году и наиболее известной в исполнении Celine Dion, была полностью заимствована её автором американским музыкантом Эриком Карменом из Концерта № 2 для фортепиано с оркестром Рахманинова (вторая его часть). Первоначально Кармен полагал, что данное произведение находится в общественном достоянии, и выяснил, что это не так, лишь после официального выпуска своей пластинки. Из-за этого ему пришлось улаживать все юридические вопросы с наследниками Рахманинова и указывать имя Сергея Рахманинова как официального автора музыки к песне.
А мелодия знаменитой песни Full Moon And Empty Arms (1945) Бадди Кэя и Теда Моссмана продолжает тему из 3-й части Второго концерта (на видео с 5.22). (Тед Моссман подгонял, по словам коллег, под бродвейские песни полонезы Шопена, шедевры Сен-Санса, Римского-Корсакова, трудился над Бахом, Бетховеном и Шуманом и не обошел вниманием и вагнеровского «Тристана с Изольдой».)
Самая известная запись песни была сделана в 1945 году Фрэнком Синатрой (есть еще кавер Боба Дилана, кому интересно, вбейте сами в поиск на Ютубе).
Как был улажен вопрос с авторскими правами в этом случае, сведений я не нашел.
Journal information