Песня соловья может состоять из 24 колен, включающих свистовые, щелкающие и рокочущие звуки. Но такие соловьи, в песне которых есть все колена, встречаются крайне редко.
Пение этой птицы - целая наука для знатоков голосов пернатых. В прежнее время, когда сильнее была развита “соловьиная охота”, то есть выслушивание певцов в природе и содержание их в клетке, были замечательные знатоки соловьиного пения, разбиравшиеся во всех тонкостях различных строф (колен) и оттенков песни того или иного певца.
И. С. Тургенев в рассказе “О соловьях” словами простого птицелова-любителя очень метко и точно описал песню этого замечательного певца:
“Соловьи у нас дрянные: поют дурно, понять ничего нельзя, все колена мешают, трещат, спешат. А то вот еще у них самая гадкая есть штука: сделают этак: “тру” и вдруг: “ви!” - этак взвизгнет, словно в воду окунется. Это самая гадкая штука. Плюнешь и пойдешь. Даже досадно станет. Хороший соловей должен петь разборчиво и не мешать колена. А колена вот какие бывают.
Первое: пульканье - этак - “пуль-пуль-пуль-пуль...”.
Второе: клыканье - “клы-клы-клы”, как желна (дятел).
Третье: дробь - выходит примерно, как по земле разом дробь рассыпать.
Четвертое: раскат - “трррррр...”.
Пятое: пленьканье - почти понять можно: “плень-плень-пленъ...”.
Шестое: лешева дудка - этак протяжно: “го-го-го-го-го”, а там коротко: “ту!”.
Седьмое: кукушкин перелет - самое редкое колено. Кукушка, когда полетит, таким манером кричит. Сильный такой, звонкий свист.
Восьмое: гусачек - “га-га-га-га...” У малоархангельских соловьев хорошо это колено выходит.
Девятое: юлиная стукотня - как юла (есть птица, на жаворонка похожа) или как вот органчики бывают - этакий круглый свист: “фюиюи-юиюи...”.
Десятое: почин - этак: “тии-вить”, нежно, малиновкой. Это по-настоящему не колено, а соловьи обыкновенно так начинают.
У хорошего нотного соловья еще вот как бывает: начнет “тиивить”, а там “тук”. Это оттолочкой называется. Потом опять - “тии-вить... тук-тук”. Два раза оттолочка и в полудара, этак лучше. В третий раз: “тии-вить”, да как рассыплет вдруг, сукин сын, дробью или раскатом - едва на ногах устоишь, обожжет. У хорошего соловья каждое колено длинно выходит, отчетливо, сильно; чем отчетливей, тем длинней. Дурной спешит: сделал колено, оттрубил, скорее другое - и смешался...”.
Знатоки соловьев отлично разбирались даже в местных особенностях песни. Недаром славились курские соловьи, ценившиеся втридорога.
Один из замечательных охотников-любителей, И. К. Шамон, в своих воспоминаниях о соловьях рассказывает:
“Наши (московские) соловьи отлично кричали лягушками, тремя песнями - кваканье, дудка, вроде червяковой россыпи, и гремушка - волчковой дудкой и раскатом (волчок-поползень). Раскат исполнялся не глухо вниз, но сильно и длинно. Кроме этих местных соловьев, встречавшихся у нас в окрестных лесах и садах, в конце 20-х годов были новосельские (тульские) соловьи, прекрасно кричавшие стукотнями и кукушкиным перелетом; малоархангельские, с хорошей песнью “гусачек” - “га-га-га-га”. Но лучшими были привозные из южных губерний, курские и черниговские... Курская, каменовская птица удивляла своими дробями и привлекала к себе весь тогдашний охотничий мир. Их было девять манеров; особенно выдавались дроби “в оборот”. Из дробей замечательна “зеленухой” (лесной канарейкой), затем “тревога” (вроде барабана), желна, дудка, трелевая, стукотня, свист, клыканье, кукушкин перелет. Бердичевские соловьи кричали всеми дудками: польской, дешевой, водопойной, лягушечьей. Кроме того, кричали журавликом (“курлы”). Польские отличались своей типичной песней - трелевой дудкой, кричали и другими дудками и дробями, также стукотнями; выдавалась “овсяночная”.
Относительно польского соловья надо заметить, что это совсем особенный сорт соловья. Его “ход” и самые песни резко отличаются от всех других (светлая дудка, стукотня, катушка, подъемный свист), хотя при этом он и кричит общими с другими песнями.
В половине прошлого столетия очень ценились еще так называемые “свистовые” соловьи, тоже с большим разнообразием колен.
Источник
Journal information